Как себя впихнуть в жизнь, если я сама в себя не вмещаюсь?
Жил-был парень молодец, лихой удалец. И всё славно у него выходило и коня буйного оседлает, и крышу подлатает, и жена мальчиков нарожает. Хозяин был хороший и рубака отменный. Только жену он не любил, не уважал и слова её мимо ушей пропускал. Обереги ему мать вязала, а жениной рукой вышитые мать распарывала и перешивала. И было всё у них ладно, пока мать не померла. В первой же битве парня ранило сильно, он на жену взъелся, но не сказал ничего. Сестер незамужних за собой ухаживать просил и рубахи оберегами обшивать. Так и жили, пока все сестры не заневестились и замуж не повыходили, тогда парень и убился с крыши упав. Жена ему обереги хоть и пляла, да не работают они когда силу их упускаешь, когда жену не уважаешь.
Переродился парень бабой. Работы берет, как мужик какой-то. И всё-то у неё в руках ладится и нож остер всегда, и стрела всегда в цель. Только дела твои очаг и обереги вышивать пока муж на охоте. Не стерпела этого, пыталась обуздать свой нрав, но не смогла. И начала и на охоту ходить и обереги себе шить, мужу больше не шила, ему-то зачем? Давольна была! Да беда случилась - ребенок родился, не может из дома выйти, а муж смеется и на охото уходит. Радостно вроде смеется, что женщина с ребенком сидит, своим делом занимается. А чудится, что насмехается, нормальным делом заниматься не дает, дома посадил с ребетенком, как будто она сама со всем управится не может. И не могла. Жилы рвала, ночи не спала, но всё равно не смогла. Тоска накатила такая, руки поднять сил не было, а надо. Но надо ребенка обиходить, мужа, что еду приносит. Сжалась где-то внутри духа до комочка малого, чтобы долю свою женскую прожить. И жила ни жива-ни мертва. Не трогади руки топора и стрелу, не было и жизни в глазах. Муж пытался будить, да разве мертвого разбудишь?
Ведунья приходила, головой качала, хотела в учиницы забрать, да муж не дал.
Как проклятье и следующая бабская жизнь легла. Душа рыдала и сразу в состояние сна провалилась. Приходили колдуны-маги, заклинаниям обучали, приходили волхвы и жрецы - богам водили кланяться. Не просыпалась. Комочек всё сжатым был, но терпение его заканчивалось и кончилось. Опять проснулся дух война и властителя. Заиграли трубы воинский марш, но нет войны; затянулась песня рабочая, но нет на полях рабочих кроме комбайнера. Запечалилась душа, готова опять в спячку впасть, но где-то на грани слуха, из разряда "померещилось" слышится воинский марш. Где он? Бежишь туда-сюда и всюду пустоту ловишь, тоска накатывает волнами, омывая всё. Руки опускаются. Плетешь себе защитные обереги - руки помнят, но зачем они сейчас, пусть будут. Саму себя обиходить - достаточно знаний и умений. И на страду идти урожай снимать мысленно месню пропевая. И вокруг никого.
____
И опять всё закончилось плохо. Как можно собой гордится, если руки твои слабы? Как можно собой гордится когда твои поля в огне? Это же безумие.